В отношениях с людьми опасны игры с нулевой суммой. Это когда выигрыш одного означает проигрыш другого.
Помню, в начале войны мне пришлось заночевать на центральном ЖД вокзале в Киеве. Все пытались избежать сна на холодном и жёстком полу. Когда диваны были заняты, начались конфликты за столы.
Ограниченный ресурс пробуждает худшие качества в людях. Как поступите вы? Лучше себя не искушать.
Зная это, имеет смысл всячески избегать антагонистических игр.
Ну, а если уж судьба вас туда втолкнула? Есть несколько вариантов:
1. Можно понаблюдать происходящее, как социальный эксперимент. Ваше понимание людей и себя станет лубже.
2. Лучше раздвинуть рамки игры с нулевой суммой. Помогает юмор. Лет 30 назад мы застряли на канатной дороге в Крыму. Духота, давка, плач детей и, конечно, разборки. На кого-то наехали, его товарищ заныл: “У него же день рождения сегодня!”. Все искренне расхохотались, а потом вдруг запели хором: “Happy Birthday to you”. Сразу воцарился мир.
3. Или же можно отнестись философски к происходящему, мол, есть время для борьбы и агрессии, а есть время для принятия и любви. Это точно описал Грегори Дэвид Робертс в романе “Шантарам”:
“Стоило поезду тронуться с места, как все распри и стычки прекратились, и воцарилась атмосфера подчеркнутой любезности и благовоспитанности, сохранявшаяся до самого конца путешествия.
Мужчина, сидевший напротив меня, случайно задел мою ногу своей – самым краешком ступни, я едва заметил это – но он тут же коснулся рукой моего колена и приставил кончики пальцев правой руки к своей груди – этот индийский жест означает извинение за ненамеренно причиненное неудобство. Точно с таким же уважением, вниманием и заботой обращались друг к другу пассажиры во всем вагоне.
В ту первую вылазку из города я был возмущен столь внезапной показной вежливостью после бешеной драки при посадке. Беспокойство из-за легкого толчка ногой казалось сущим лицемерием после того, как всего несколько минут назад люди были готовы повыбрасывать друг друга из окна.
Но теперь, совершив очень много поездок в переполненных провинциальных поездах, я понимаю, что ожесточенная схватка за место в вагоне и учтивая предупредительность – проявления одной и той же философии, основанной на принципе необходимости. Для посадки на поезд требовалось столько же физических усилий и агрессивности, сколько вежливости и обходительности необходимо было для того, чтобы сделать путешествие в тесноте по возможности приятным. Что необходимо в данный момент? Вот вопрос, который не высказывается, но неизбежно подразумевается в Индии повсюду.
Когда я осознал это, мне стали ясны и многие характерные черты индийской общественной жизни, ставившие меня прежде в тупик, – и то, что городские власти смотрят сквозь пальцы на неудержимо разрастающиеся трущобы и на обилие попрошаек на улицах, и свобода передвижения, предоставленная коровам на самых оживленных городских магистралях, и необыкновенно сложная бюрократическая система, и откровенный роскошный эскапизм болливудских фильмов, и готовность страны, перегруженной собственными тяготами, принять сотни тысяч тибетских, иранских, афганских, африканских и бангладешских беженцев. Подлинные лицемеры, понял я, – это те, кто критикует индийские порядки, приехав из благополучной страны, где нет необходимости драться из-за места в вагоне”.
Искренне ваш,
-Александр
